№ 11 I Меценатская деятельность П.М. Третьякова Наверное, многим может показаться странным, что еще каких- нибудь сто лет назад в России не было ни одного музея, доступного народу, не считая Эрмитажа (принадлежавшего царствующему дому Романовых), где русских картин практически не было, да еще музея при академии. Нельзя, конечно, утверждать, что в то время в России не было любителей искусства, но любовь любви рознь. Вельможные мецена- 27 ты любили искусство, как скупой рыцарь свое золото: лелеяли его и держали под семью замками. Произведения русских живописцев были заперты в залах помещичьих усадеб и княжеских дворцов и были недоступны для народа всей России. Но те же причины, которые пробудили к жизни новую русскую живопись, не могли не повлиять на возникновение общедоступных музеев. Имя Павла Михайловича Третьякова навсегда останется среди имен тех людей, которые своей бескорыстной любовью и самоотвер- женными действиями двигали вперед русскую живопись. Его горячая вера в будущность народного искусства, его поддержка укрепляли художников в необходимости того дела, которое они делали. Третьяков не был «покровителем искусств» в том понятии, в ка- ком были родовитые вельможи в России. Он не тешил собственное тщеславие, не выбирал себе любимцев из художников, не швырял по-княжески огромными суммами денег. Он был расчетлив, рассуди- телен и не скрывал этого. В одном из писем Крамскому он призна- вался, что действительно хочет приобретать подешевле и что если увидит два числа, то выберет то, что меньше. «Ведь недаром же я купец, хотя часто и имею антикупеческие достоинства», — говорил он. Именно эти «антикупеческие достоинства»: гуманизм, понима- ние общенародного искусства, просвещенность — и позволяли Тре- тьякову выбирать все самое лучшее, что давала тогда русская живо- пись. С первой же выставки передвижников меценат приобрел более десятка картин, среди которых были «Грачи прилетели» Саврасова, «Сосновый бор» Шишкина и «Майская ночь» Крамского. После это- го Третьяков стал членом товарищества, присоединился к общим задачам и целям. Третьяков был знаменит своим чутьем. Молчаливый и сдержан- ный, он иногда появлялся в какой-нибудь мастерской, где заканчива- лись будущие шедевры живописи, и покупал картину для своей га- лереи еще до того, как она появилась на выставке. Бескорыстие Третьякова было безграничным. Купив у Верещаги- на огромную коллекцию картин, он тут же передал ее в дар Москов- скому художественному училищу. Свою галерею он сразу задумывал как музей национального искусства и еще при жизни — в 1892 году передал ее в дар Москве. Лишь спустя шесть лет (как раз в год смер- ти мецената) в Петербурге был открыт первый государственный му- зей, который во многом уступал «Третьяковке», которая к тому вре- мени стала местом паломничества многих людей, приезжавших со всех уголков России. 82 Расскажите о вашем впечатлении о какой-либо картине из Третьяковской галереи. Когда мы были в Третьяковской галерее, самое большое впечат- ление на меня произвела картины А. Иванова «Явление Христа на- роду». Конечно, в первую очередь меня поразил ее огромный размер (пять с половиной на семь с половиной метров), но даже не это глав- ное. Художник изображает библейский сюжет, но люди, которые смотрят на Христа — это отдельные портреты; они не написаны как толпа, каждый характер досконально прописан. Из-за размеров кар- тины кажется, что ты сам тоже принимаешь участие в этой сцене, как будто ты стоишь в воде и смотришь на Христа. Произведение проработано до мелочей, неудивительно, что автор трудился над ней более двадцати лет. II Меценат и его галерея Сейчас, может быть, некоторым покажется странным, что еще сто лет назад в России не было ни одного музея, доступного народу, кроме Эрмитажа, который принадлежал царствующим Романовым, да музея при академии. Однако несправедливо было бы утверждать, что в то время не было любителей искусства, но вельможные меценаты любили искус- ство, как скупой рыцарь, который чахнет над своим золотом. Произ- ведения русских художников были заперты во дворцах и усадьбах и были недоступны народу. Но причины, побудившие к новой жизни русскую живопись, дали толчок к появлению общедоступных музеев. Самым знаменитым меценатом, который бескорыстно и с преданной любовью двигал вперед русскую живопись, был Павел Михайлович Третьяков. Третьяков не был «покровителем искусств», как тогда понимали в России: он не сорил деньгами, не красовался, не выбирал себе лю- бимчиков из художников. Он был расчетлив и рассудителен. Он не скрывал, что хочет купить картину как можно дешевле. Гуманизм, просвещенность, понимание общенародной роли ис- кусства позволяли выбирать ему все самые лучшие картины, какие только тогда давала русская живопись. На первой же выставке передвижников Третьяков купил более десятка картин, среди которых были настоящие шедевры, такие, как «Грачи прилетели» Саврасова. С тех пор он стал членом товарище- ства и тем самым присоединился к общим задачам и целям. Меценат был известен своим чутьем. Иногда он появлялся в ка- кой-нибудь мастерской и покупал картину — будущий шедевр жи- вописи — еще до того, как она появлялась на выставке. 29 Бескорыстие Третьякова было безграничным. Приобретя коллек- цию картин у Верещагина, он тут же преподнес ее в дар Московско- му художественному училищу. Еще при жизни — в 1892 году — он передал свою галерею, которую изначально задумывал как галерею национального искусства, Москве. Лишь спустя шесть лет, в год смерти Третьякова, в Петербурге открылся первый государственный музей, да и то он во многом уступал «Третьяковке», которая в то время стала уже местом паломничества тысяч людей со всех уголков России. Расскажите об экскурсии (в музей, на выставку), которая про- извела на вас сильное впечатление. Недавно мы с классом ездили на экскурсию в Санкт-Петербург. Эта поездка произвела на меня огромное впечатление, потому что я с детства мечтал побывать в северной столице. Меня потрясли величе- ственные здания Петербурга, они действительно не похожи на мос- ковские строения. Все они пропитаны историей царской России, и кажется, что они знают это и гордятся этим… Петербург показался мне очень чистым городом, а из-за его узеньких улочек — малень- ким. Я хотел бы еще не раз побывать там.