№ 31 I Переводчик Сколько сказано о родном языке! Но чудо речи необъяснимо. Только родное слово, познанное в детстве, может напоить душу по- эзией народа, пробудить в человеке первые истоки национальной 77 гордости. Детство — это ядро будущей личности. Это время, когда возникает ощущение причастности к окружающим людям, к окру- жающей природе, к культуре. Для меня русский язык менее родной, чем киргизский, родной мне с детства и на всю жизнь. Мне было пять лет, когда я впервые выступал в роли переводчи- ка. Было это в горах, где я был с бабушкой. В то лето случилась беда: племенной жеребец, купленный колхо- зом незадолго до этого, внезапно околел. Жеребец был ценный, дон- ской, привезенный из далекой России. Наши всполошились и отпра- вили гонца в колхоз, а оттуда — в район. Через день к нам в горы приехал русский человек. Он мне очень хорошо запомнился: высо- кий, рыжебородый, в черной куртке. Он не знал ни слова по- киргизски, а наши — по-русски. Тогда табунщики, недолго думая, решили, что переводчиком буду я. Я стоял в толпе ребятишек. — Пойдем, — сказал один табунщик. — Ты переведешь нам, что он говорит, а ему — что мы говорим. Я застеснялся, испугался и убежал к бабушке в юрту. Обычно до- брая и ласковая, в этот раз она сказала мне строго: — Ты что, стыдишься говорить по-русски или, может быть, по- киргизски? И она отвела меня за руку назад. Приезжий ветеринар сидел с аксакалами. Увидев меня, он подо- звал к себе и спросил, как мое имя. Я ответил. Потом он меня попро- сил узнать у табунщиков, отчего помер жеребец. — Дядя, этот луг ядовитый, — сказал я робко, но, видя, как раду- ется бабушка, ветеринар и все окружающие, я осмелел. Я на всю жизнь запомнил этот синхронный перевод на обоих языках слово с слово. Жеребец, оказывается, съел ядовитую траву. На вопрос, поче- му другие лошади ее не едят, табунщики ответили, что местные ло- шади не едят эту траву, потому что знают, что она несъедобная. Я так и перевел. Приезжий похвалил меня, аксакалы дали теплого вареного мяса. Я выскочил на улиц, и меня окружили ребята. — Ты по-русски шпаришь, как вода в реке, без остановки! — похвалили они меня. На самом деле я говорил, запинаясь, но им было угодно предста- вить это так. Мы съели мясо и побежали играть. Стоит ли в литературной биографии вспоминать такие вещи? Мне кажется, что стоит. Надо начинать с того, как человек себя пом- нит. Некоторые помнят себя с трехлетнего возраста, другие едва мо- гут припомнить себя в десять лет. Я убежден, что все это много зна- чит. 87 Какие размышления вызывает у вас данный текст? Этот текст вызывает у меня размышления о том, как важно знать не только родной язык, но и другие языки. Это знание помогает рас- ширить круг общения, дает возможность общаться с людьми, кото- рые разговаривают на других языках. И дело здесь не только в самом факте общения, но еще и в том, что, изучая иностранный язык, мы понимаем культуру другого народа, а следовательно, глубже пони- маем собеседника: его характер и поступки. II Переводчик Сколько всего сказано о родном языке, но чудо речи так и не- объяснимо! Только родное слово, познанное в детстве, может на- полнить душу народной поэзией, пробудить в человеке истоки на- циональной гордости. Детство — это ядро формирования человека. В детстве возникает ощущение причастности к родной природе и родной культуре. Впервые я выступал в роли переводчика, когда мне было лет пять. Я был в горах вместе с бабушкой. Вдруг в поселении издох племенной жеребец, привезенный из далекой России. Табунщики всполошились и отправили гонца снача- ла в колхоз, а потом и в район. Через день в горы приехал русский. Я его очень хорошо запомнил: у него были рыжие волосы, голубые глаза; одет он был в черную куртку. Он не знал ни слова по- киргизски, а табунщики — по-русски. Тогда недолго думая табун- щики решили, что я буду переводчиком. Я застеснялся и убежал в юрту к бабушке. Обычно добрая, в этот раз бабушка мне сказала строго: «Ты что, стесняешься говорить по-русски или ты стыдишься своего родного языка?» Она за руку отвела меня обратно. Ветеринар сидел с аксакалами. Когда он увидел меня, он улыб- нулся и спросил, как меня завут. Я ответил. Потом русский человек попросил спросить у табунщиков, почему издох жеребец. Я начал неуверенно, но, видя, как радуется бабушка, ветеринар и все осталь- ные, осмелел. Я рассказал, что жеребец пасся на ядовитом лугу и помер. Местные лошади не едят там траву, потому что знают, что она не съедобная. Вот так я и перевел. Я на всю жизнь запомнил этот синхронный перевод на двух языках слово в слово. Приезжий похвалил меня, а табунщики дали мне вареного мяса. Когда я выбежал на улицу, меня окружили ребята, крича, что я по- русски шпарю, как вода в реке, без остановки. Конечно, это была неправда, при переводе я много запинался, но ребятам угодно это было представить так. 79 Некоторые скажут, что такие мелочи не стоит упоминать в лите- ратурной биографии, но я считаю, что очень важно начать с того момента, как человек себя помнит. Ведь некоторые помнят себя с трех лет, а некоторые с трудом могут припомнить себя в десять. Данным текстом начинается автобиография писателя Ч. Айт- матова. Напишите, с описания какого поступка вы начали бы свою биографию. Свою биографию я начал бы с того случая, когда в младших классах я разбил стекло к классе. Это был мой первый серьезный проступок. Конечно, сейчас это не кажется таким важным, но тогда для меня это была настоящая трагедия. Я испугался, что меня будут ругать, и убежал. Наверное, так никто бы и не узнал, что стекло разбил я, но, промаяв- шись целый день, я нашел в себе силы признаться в содеянном. Навер- ное, учительница поняла, что я искренне раскаиваюсь, и поэтому не стала меня сильно ругать — лишь немного пожурила. С тех пор я понял, что всегда лучше признаться в содеянном — так жить легче.